Передо мною черно-белая фотография Евгения Евтушенко, сделанная в далеком 1968 году Владимиром Харитоновым, ей скоро полсотни лет. Евтушенко было тогда чуть больше тридцати... Фотограф уловил и передал на снимке настроение поэта, работу мысли в момент, когда поэт был рядом и в то же время мыслями где-то далеко.
По степени передачи эмоции, по человеческой составляющей, читающейся в этой фотографии, она, без преувеличения, гениальна и совершенна. Такие фотографии удается сделать не часто, когда ловится то краткое, неуловимое мгновение жизни, которое тотчас испарится, если не успеть его схватить, но если успеваешь, считай, что поймал удачу! Таких снимков за всю жизнь может быть немного, не каждая появляющаяся работа предельно идеальна, но если они все же появляются у мастера, считай, он счастливый человек.
Именно одним из таких знаковых снимков для Владимира Харитонова стала фотография Евгения Евтушенко. Сам поэт позже оценил этот снимок как один из лучших в его жизни и даже сделал на ней подпись: «Дорогому Володе Харитонову — автору гениальной фотографии юного Евтушенко».
Владимир Григорьевич — человек дотошный, кропотливый, пытающийся дойти до сути в любом деле. Его любовь к фотографии — есть взгляд на мир через объектив фотокамеры, где предметы кажутся живыми, тени говорящими, а фон приобретает загадочность...
К овладению искусством фотографии он пришел не сразу. У него было время проб и ошибок в изучении техники, были опробованы жанры, был поиск самого себя в фотографии, выражение себя через те образы, которые он запечатлевал. У него был очень хороший учитель — Георгий Семенович Охлопков, который преподал первые азы творчества, помог выработать индивидуальный стиль, почерк, предлагая думать, фантазировать, изобретать. И по- настоящему из ученика родился мастер тогда, когда его работы начали передавать чувства и энергетику.
Для него важно найти, уловить в знакомых в повседневности предметах или явлениях их «необычность», вычленить из обыденности самое необычное с помощью иного ракурса или с помощью его сравнения с чем-то другим, или же акцентировать его свойства с помощью контраста света, добавив смысловой нагрузки.
Посмотрите на фотографии животных, которых он снимал не только у нас в Сибири, но и путешествуя по разным странам. Для того чтобы поймать удачный кадр, он подолгу просиживал в «засаде», запасшись терпением и поджидая удачного мгновения, интересного ракурса. Потому его «Зебра» или «Говорящий попугай» смотрят со снимков, банально говорить, «как живые», они запечатлены в мгновении и вот-вот повернут голову, взлетят, сорвутся с места, замашут крыльями или издадут гортанный крик.
Его снимок — запечатленный миг, и в каждом есть дыхание, атмосфера и его любовь. А его цветы или «Бабочки», на которые можно смотреть бесконечно, находя в этом снимке и изящество, и красоту необычно подмеченного ракурса, и их мраморную окраску. Он приближает нас к «объекту», внимательно и сосредоточенно разглядывая его, словно под лупой, на крупном плане, где видны мельчайшие паутинки рисунка на пепельно-белой поверхности крыльев, откровенно любуется, предлагая и нам присоединиться. Почти все его работы — любование миром природы, восторг перед ней и преклонение.
— Фотография — это в первую очередь удовольствие, — говорит Владимир Григорьевич, — это наслаждение тем делом, которым занимаешься, это радость творчества, в которое ты вкладываешь частицу души, свое восприятие красоты, но ты хочешь владеть этим не только сам, а поделиться с окружающими, остановить и задержать их взгляд на какой-то детали, предмете, картине, человеке…
Так и история фотографии Евгения Евтушенко. У нее есть и своя предыстория, с которой нас знакомит сам автор снимка:
— Тогда, в 68-м, я был совсем молодым. Попал на встречу с Евгением Александровичем в редакцию «Советской молодежи», располагавшейся тогда на улице Киевской, благодаря супруге писателя Вячеслава Шугаева Эвелине Анатольевне, которая работала ответственным секретарем в этой газете. Мне повезло, я сидел с ним совсем рядом, буквально метрах в полутора от него, во все глаза разглядывая не только кумира моего, но и всей тогдашней молодежи Советского Союза. Он был в зените славы, его стихи гремели, их знали наизусть, цитировали, раскупали его сборники, все девушки были в него влюблены. Я ловил объективом его взгляд, выражение глаз, следил за каждым жестом выразительных рук, был им буквально наэлектризован и загипнотизирован, но не забывал о фотоаппарате. Я совсем не думал ни тогда, ни позже, что этот снимок переступит почти полувековой рубеж, окажется таким долгожителем, шагнет в историю, оставив в памяти людей поэта Евгения Евтушенко навсегда молодым.
Лора Тирон, «Байкальские вести».
На фото: Евгений Евтушенко (фото Владимира Харитонова);
Владимир Харитонов (фото Владимира Баженова)
