Зарубежные экранизации отечественных произведений литературы всегда вызывают интерес. Их часто ругают, но всегда смотрят, потому что иная трактовка по крайней мере расширяет кругозор. Вот и мы обратились к фильму «The Elder Son» - адаптированной для американцев экранизации пьесы «Старший сын». Он был снят в 2006 году режиссёром Марюсом Балчунасом. Сразу оговоримся, что к просмотру картины стоит приступать, будучи готовым, так сказать, сильно не удивляться. Возрастное ограничение - 16+.

Наш волонтёр Сара Чатта посмотрела фильм и написала рецензию на английском, которую затем перевела на русский. Предлагаем вашему вниманию.

In 2006, a adaptation of Alexander Vampilov’s play «Starshii sin» came out in the U.S. as “The Elder Son.” The film, directed by Marius Balchunas, is more comedy than drama, recommended for audiences with a slightly perverse sense of humor. It has a good cast: Rade Serbedzija plays Maxim Sarafanov (Andrei Sarafanov), Shane West as Bo (Busygin), Leelee Sobieski as Lolita (Nina), Reiley McClendon as Nikita (Vasenka), Eric Balfour as Skip (Silva), and Regina Hall as Susan (Makarskaya). If it isn’t apparent from the characters’ new names, “The Elder Son” is a drastically Americanized version of Vampilov’s play. But the film explores altogether different themes than Vampilov’s «Starshii sin», and this film isn’t comparable to the 1975 Lenfilm two-part adaptation.

By contrast, “The Elder Son” is centered around one man’s life as a Russian immigrant in L.A., where the film’s Sarafanov is both incarnation of Vampilov’s character, as well as a touchstone for Russian values, if not stereotypes, in the setting of Los Angeles. In such a context, the Sarafanov family extends beyond their home and their lower-middle-class neighborhood, to a small Russian and Eastern European grocery, a Russian restaurant that the family frequents for special occasions, and a community center, (where Lolita buys Bo a book of 1000 Russian toasts). Therefore, many of the artistic choices made in the “The Elder Son,” seem largely dictated by setting; “The Elder Son” trades the intimate, suburban, Russian setting of «Starshii sin» for a large, bustling city in America—it is inevitable that the characters adapt. Like the original, the film’s Sarafanov is a musician and a romantic, and these defining characteristics seem to tether “The Elder Son” to «Starshii sin», keeping Vampilov’s play alive in the starkly new setting. Sarafanov’s music becomes a metaphor for the cacophonous depiction of a Russian immigrant community in L.A., a city in which, somewhat like a symphony, each culture has a distinct and lovely tone.

Bo’s character is introduced at a turning point in the lives of the Sarafanov family. Sarafanov himself is struggling emotionally and financially, having recently been fired from the orchestra. Nikita suffers from his unrequited love for their neighbor Susan. And finally, Lolita is soon to be married to a man she doesn’t love and move to Houston (as opposed to Sakhalin). Along comes Bo, who, unlike Busygin, is a full-time conman. Bo and his friend Skip have stolen a car and are on the run from the police, when they encounter Nikita for the first time. Bo introduces himself to Nikita as Sarafanov’s elder son, trying to get into their house and lay low from the police.

In Vampilov’s play Busygin and Silva miss the train back to the city, and invite themselves into Sarafanov’s home as a way to get warm; the weather motivates their ruse. The American version does not deliver this conceit in such a subtle and artful way as Vampilov’s play, but in the context of L.A., perhaps the audience is more willing to suspend their disbelief for Bo the felon.

Nikita, a very naive and perhaps more trusting version of Vasenka, accepts Bo as his older brother, and they toast the good news over Pringles and vodka. When Sarafanov returns home, Nikita pulls him aside to explain the situation. At this point, Bo and Skip stumble upon a box of pictures of Sarafanov’s long lost love—a musician he played with exactly twenty-one years before—and Bo pretends that this woman is his mother. Lolita enters, and as seemingly the most rational character, she is most skeptical about Bo’s identity. But ultimately, Bo calls Sarafanov by the nickname inscribed on the back of one of the pictures, “My Russian bear,” and wins over Sarafanov.

 Okay, Russian stereotypes are shamelessly employed. But the story is truly funny and quirky, maintaining and expanding on all of the weirdness in Vampilov’s play. And something of the essence of «Starshii sin» echoes in the film’s final scene, when a crying and laughing Sarafanov happily announces to the entire family, “We’re all crazy!”.

Sarah Chatta

В 2006 году экранизация пьесы Александра Вампилова «Старший сын» вышла в США. Режиссер Мариус Балчунис сделал фильм более комедийным, чем драматическим, для зрителей, у которых немного искажено чувство юмора. Актёрский состав неплохой, правда имена героев были изменены: Райд Сербеджа сыграл Максима Сарафанова (Андрея Сарафанова), Шэйн Вэст — Бо (Бусыгин), Леле Собеский — Лолита (Нина), Райли МкКлэндон — Никита (Васенька), Эрик Бельфор — Скип (Сильва) и Регина Холл сыграла Сьюзен (Макарская). «Старший сын» был адаптирован для американской публики. Фильм преследует иные цели, нежели оригинальная пьеса Вампилова, и его не сравнить с превосходной двухсерийной картиной, которую Ленфильм снимал в 1975 году.

Американский «Старший сын» рассказывает о жизни одного русского эммигранта в Лос-Анджелесе. Сарафанов в фильме похож на персонажа Вампилова, но у него есть и другие специфические черты, поскольку он руководствуется русскими ценностями—или стереотипами русских ценностей—в Лос-Анджелесе. В таком контексте жизнь семьи Сарафановых выходит за пределы дома и даже района, она включена в маленькую русскую и восточно-европейскую общину в огромном городе. Члены семьи часто ходят в магазины с русскими продуктами и в русский ресторан, Лолита и Бо посещают районный культурный центр, где Лолита покупает Бо книгу с тысячью русских тостов. Поэтому многие из художественных решений в американском «Старшем сыне», мне кажется, зависят от контекста, и персонажи неминуемо изменяются. Как и в пьесе Вампилова, Сарафанов музыкант и романтик, и эти характеристики помогают связать фильм с оригиналом. Музыка Сарафанова станет метафорой какофонического изображения русской иммигрантской общины в Лос-Анджелесе, в городе, в котором у каждой общины свой чёткий и прекрасный тон.

Как и в пьесе Вампилова, Бо приводит к поворотному пункту жизни всей семьи Сарафановых. У Сарафанова трудности с работой, Никита влюблён в Сьюзен, которая на десять лет старше его, а красивая мудрая дочь Сарафанова Лолита – главная поддержка семьи – помолвлена и скоро переедет в Техас с мужем. В такие обстоятельства попадает Бо. В отличие от персонажа Бусыгина, Бо мошенник: из фильма мы узнаём, что он недавно украл машину. Когда Бо и Скип сбегали от полиции, они познакомились с Никитой. Бо представился Никите старшим сыном Сарафанова, который пытается найти приют.     

Поклонники Вампилова вспоминают, что в оригинальной пьесе Бусыгин и Сильва пропустили поезд, и из-за крайне сильного холода им пришлось хитростью познакомиться с Васенькой, чтобы погреться. В контексте Лос-Анджелеса зрители, может быть, будут более склонны верить, что Бо является уголовником.

Никита выглядит слишком наивным даже по сравнению с Васенькой, и он сразу считает, что Бо его брат. Никита, Бо и Скип выпивают за хорошие новости, на столе у них – водка и чипсы «Принглс». Когда Максим Сарафанов приходит, Бо и Скип начинают ретироваться, и в спешке опрокидывают коробку с фотографиями женщины, которая в далёком прошлом была любимой Сарафанова, которая, возможно, была мамой Бо… Бо использует имя, написанное на одной из фотографий, как доказательство, что он настоящий сын Сарафанова. «Моему русскому медведю», - гласит подпись. 

Да, фильм беззастенчиво использует стереотипы о русских. Тем не менее, история смешная и странная, и фильм сохраняет и расширяет главные темы пьесы Вампилова. Смысл пьесы отзывается эхом в финальной сцене, когда Сарафанов скажет с радостью: «Мы все сошли с ума!».

 Сара Чатта