23 августа 1914 года в Томске родилась Елена Леонидовна Якушкина, сыгравшая впоследствии  немалую роль в судьбе Александра Вампилова. Они познакомились в Москве, в театре имени Ермоловой, куда драматург приносил свои пьесы. Будучи завлитом театра Елена Леонидовна всеми силами старалась помочь иркутскому писателю, ведь она, конечно, видела  его мощное дарование. Но всё складывалось не так просто, и вампиловские пьесы до сцены московского театра никак не доходили… Сохранилась переписка Александра Вампилова и Елены Леонидовны, из которой можно заключить, каким трудным был путь драматурга к столичному зрителю, и каким незаменимым человеком была для Александра Вампилова Елена Якушкина. «Ваш "приемный  сын",  черемховский  подкидыш» и «Ваш "младший брат"», - подписывается Вампилов.

[Конец февраля 1969г.]

     Дорогая Елена Леонидовна!

     Ко многому я привык, но такого оборота все-таки не  ожидал.  Претензии,

которые они предъявляют "Старшему сыну", надуманы специально, и, как  видно,

речь идет о заведомом и теперь уже планомерном отношении ко всем моим пьесам

в целом. Судите сами.

     "Герой начинает свою жизнь в пьесе с непорядочного поступка, спекулируя

на  лучших  человеческих  чувствах".  Содержание  этой   претензии,   помимо

чистосердечного непонимания того, что в жизни порядочно и  что  непорядочно,

суть демагогия и нахальное невнимание к тексту. Ведь Бусыгин, подозревая  (а

почему бы и нет - подозрение мотивировано "исчезновением"  его  собственного

отца), что Сарафанов  направился  к  женщине  (от  семьи,  заметьте),  решил

подшутить над ним, а заодно хоть немного согреться. При сем Бусыгин вовсе не

планирует встречу с Сарафановым - ему явно  достаточно  того,  что  Васенька

после  его  ухода  огорошит  "неверного"  папашу  известием  о  визите   его

"внебрачного сына". Значит, в  поступке  Бусыгина  есть  даже  большая  мера

морализаторства, желание  проучить,  а  может,  даже  толкнуть  престарелого

"ловеласа" по  пути  добродетели.  А  если  и  есть  в  этом  поступке  доля

недоброжелательства, то в том-то и дело,  что  Бусыгин  впоследствии  в  нем

раскаивается.

     Далее. "Бусыгин мало человечески  интересен".  Это  замечание  еще  раз

утверждает меня в том мнении, что из современных Управление превратит героев

в каких угодно, кроме живых людей с нормальными человеческими чувствами.

     "Система  случайностей,  на  которых  строится  сюжет,  нарочита".  Где

система и где нарочитость? Случайность всего одна: появление  Сарафанова  во

дворе как раз в то время, когда  там  находятся  Бусыгин  и  Сильва.  Больше

случайностей в пьесе нет, все последующие события оправданны и  закономерны.

Во всяком случае, куда более закономерны, что  если  бы,  допустим,  в  один

прекрасный день с какого-нибудь? карниза отвалился бы кирпич как  раз  в  то

время, когда внизу проходил бы Закшевер, и этот большой кирпич угодил бы  по

его умной голове.

     Кудимов,  я  надеюсь,  вовсе  не  так  "ограничен"  И  "туп",  как  это

представляется утонченным критикам из Управления. У  Кудимова  прежде  всего

другой, чем у Сарафанова, взгляд на жизнь - деловой,  трезвый  определенный.

Не понимаю, как этими свойствами можно скомпрометировать солдата?  По-своему

Кудимов прав и несомненно правдив. Ну да, он недостаточно чуток, но спросите

вы их, пожалуйста, могут ли в современной пьесе действовать разные характеры

или все они должны быть одинаковыми. Как там по Аристотелю?

     В конце концов Кудимова можно  сделать  гражданским  летчиком  (училище

ГВФ), это хотя и глупо, но, в сущности, ничего не меняет.

     "Сарафанов  фигура  жалкая,  семья  его  черствая   и   неблагодарная".

Возможно. Во-первых, в жизни такие фигуры и такие семьи имеют еще  место,  а

во-вторых,  давно  ли  запрещено  у  нас  писать  о   том,   как   черствые,

неблагодарные дети  становятся  детьми  приличными  и  благодарными?  И  что

зазорного в том, что в слабохарактерном человеке  автор  старается  найти  и

подчеркнуть  добрые  качества?  После  перечисленных  претензий  чрезвычайно

странным выглядит то обстоятельство, что рациональным  зерном  в  Управлении

признана "метаморфоза героя, его попытка принять участие в делах семьи,  его

активное стремление  к  доброте".  Этим  суждением  начисто  перечеркивается

предшествующая  ему  критика.  В  самом  деле,  разве   была   бы   возможна

"метаморфоза героя", если бы поступок его в начале пьесы был бы благородным,

как того требует  первое  замечание  товарищей  из  Управления?  И  надо  ли

принимать "участие в делах семьи", где  все  благополучно  и  вовсе  нет  ни

"черствости", ни "неблагодарности"? Таким образом, Вы имеете  все  основания

сообщить  Закшеверу  и  К^o,  что  на  этот  раз  автор  поставлен  в   тупик

неразрешимыми противоречиями суждений и требований Управления.

     Итак, "суммированные замечания". Что именно Управление хочет от автора?

Да сущие пустяки: 1. Чтобы пьеса ни с чего не  начиналась.  2.  Чтобы  пьеса

ничем  не  заканчивалась.  Другими  словами,  никакой  пьесы  от  автора  не

требуется.

     Елена Леонидовна, дорогая! Выпустите из  этого  письма  ругательства  и

хотя бы по телефону прочтите его Закшеверу. А лучше Родионову. Кстати, Вы не

пишете, какую позицию занимает он. Не трудно, конечно, об  этом  догадаться,

но вдруг он хоть немного придержит на этот раз  своих  молодчиков.  Скверно.

Если так обстоит с этой пьесой, что же тогда "Анекдоты"  и  "Охота"?  Анохин

голоса не подает, видать, смирился. Здесь, в Иркутске, у  меня  вылетела  из

плана книжка, в "Театре" без лита пьесу не напечатают, из ВУАПа пошли  сущие

копейки. "Расцвет упадка". К тому же на улице ни зима, ни весна - черт знает

что, погода каждый день меняется, мать болеет. Сижу дома,  вожусь  с  дитем,

обрастаю серым мхом добродетели. Немного сочиняю Гончарову, но настроение не

рабочее.

     То, что театр от меня не отступается и полон, как Вы пишете, решимости,

- в этом сейчас единственная надежда. Не выйдет пьеса  сейчас  -  не  выйдет

долго, а в этом случае в ближайшее время  меня  ожидает  служба,  контора  и

никаких сочинений.

     Теперь, я думаю, театру надо попробовать Афанасьева, вероятно, его надо

было ждать, а отдавать пьесу  в  Управление  было,  получается,  ошибкой.  В

Симукове у меня никакой уверенности,  но  надо  и  его  испытать.  Вдруг  он

поговорит с Родионовым.

     Елена  Леонидовна!  Если  появится  свободная  минутка,  распорядитесь,

пожалуйста, "Анекдотами". Покажите их в Сатире или  в  "Современнике".  Если

возможно, то лучше там и там - поочередно.

     Как Вы отдохнули? Давно вам надо было  отдохнуть  и  вообще  устроиться

куда-нибудь с переводами, да и бежать из театра. До хорошего он не доведет.

     Как Ваши дела? Сдали Вы цыганскую пьесу? Напишите мне про себя.  Я  Вас

люблю и скучаю по Вам. Иногда думаю, не будь Вас в  Москве,  я  был  бы  там

круглый сирота. Вы там сильно не расстраивайтесь и не берите  все  на  себя.

Пусть Комиссаржевский, Валюнчики Косюков больше упираются.

     Что Гена Косюков?  Как  он  настроен?  Передайте  ему  большой  привет.

Комиссаржевскому засвидетельствуйте почтение. Валентину  Ивановичу  -  тоже.

Гончарову при случае передайте, что подотчетный ему автор сильно замордован,

но вовсе еще не пал духом и гнет потихоньку  свою  линию.  К  новому  сезону

пьесу ему представлю. Называться она будет "Валентина".

     Ну вот. Я закругляюсь. Большой привет Вашим - Ирине Леонидовне и  Лене.

Вас с Ириной Леонидовной поздравляю с 8 марта.

     Жду Вашего письма, целую Вас. Ваш Вампилов.

     Р.S. Если вдруг случится Вам достать какого-нибудь  хорошего  лекарства

от сердца, давления и головокружения - пришлите, пожалуйста, очень прошу для

матери.

     Еще раз целую Вас любящий Вас "младший брат".