Смерть поэта

            Отмщенья, государь, отмщенья!
            Паду к ногам твоим:
            Будь справедлив и накажи убийцу,
            Чтоб казнь его в позднейшие века
            Твой правый суд
            потомству возвестила,
            Чтоб видели злодеи в ней пример.

Погиб поэт! — невольник чести, —
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде... и убит!
Убит!.. К чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? Веселитесь... он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.

Его убийца хладнокровно
Навел удар... спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.

И что за диво?.. Издалёка,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока.
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы,
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал!..

         И он убит — и взят могилой,
     Как тот певец, неведомый, но милый,
         Добыча ревности глухой,
     Воспетый им с такою чудной силой,
Сраженный, как и он, безжалостной рукой.

Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
     Он, с юных лет постигнувший людей?..

И, прежний сняв венок, — они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него,
         Но иглы тайные сурово
         Язвили славное чело.
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
     И умер он — с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
         Замолкли звуки чудных песен,
         Не раздаваться им опять:
         Приют певца угрюм и тесен,
         И на устах его печать.

         А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
     Таитесь вы под сению закона,
     Пред вами суд и правда — всё молчи!..

Но есть и божий суд, наперсники разврата!
              Есть грозный суд: он ждет;
         Он недоступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью —
         Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
         Поэта праведную кровь!