Евгений Цыганов: Надо не страдать, а жить и работать

В четверг, 19 ноября, в прокат вышла картина Александра Прошкина «Райские кущи» по пьесе Александра Вампилова «Утиная охота». Главную роль — Виктора Зилова — сыграл Евгений Цыганов. Актер, который запомнился всей стране после сериала «Оттепель», не любит давать интервью, однако для «ВМ» сделал исключение. Кстати, это не единственная заметная работа Евгения в этом году. Он сыграл и в «Территории», и в «Битве за Севастополь», и в «Фарце», так что недаром ряд глянцевых изданий назвал Цыганова актером года.

В основе нового фильма — хоть и лежит известная пьеса, но действие ее перенесено в наше время. Евгений Цыганов в интервью «Вечерней Москве» объясняет причины, по которым он отправился в это смелое кинопутешествие, с неизбежным сравнением с Олегом Далем — в экранизации Виталия Мельникова «Отпуск в сентябре» (1979 год) и с неизбежным упреком: «Зачем эти вольности с классикой?»

- Евгений, наверняка вы перечитывали пьесу Александра Вампилова «Утиная охота»? Вам она нравится?

-Пьеса нравится, и я перечитывал ее перед тем, как начать сниматься. За полгода до этого ко мне обратились кинематографисты с предложением сыграть Зилова, но в непосредственной экранизации пьесы. На что я ответил: «Сыграть Зилова, конечно, интересно, но я не представляю — зачем и как?» Ведь фильм по пьесе уже снят, и с прекрасными актерами Олегом Далем, Евгением Леоновым, и если говорить о новом прочтении пьесы «Утиная охота», то для этого необходимы новые режиссерские решения, чего, на мой взгляд, у тех режиссеров не было. Александр Прошкин же изначально заявил о том, что хочет перенести героев пьесы «Утиная охота» в сегодняшний день.

- Опять ремейк. Неужели и вы сторонник повторов фильмов, сейчас это ведь модно: переснимать знаменитое кино?

-Мне кажется, что пьеса «Утиная охота» вневременная, как, впрочем, все пьесы Вампилова, в которых речь идет про человеческие отношения, про честность прежде всего по отношению к себе и к миру, и про вранье. Можно предположить, что Вампилов посредством своих пьес пытался решить для себя важные вопросы и разобраться прежде всего с самим собой, и поэтому из одного произведения в другое возвращается к одним и тем же темам.

- К каким главным темам?

-Мой учитель Петр Наумович Фоменко не любил, даже отвергал слово «однозначно». Однажды он сказал: «Когда я слышу этого политика, который твердит: «Однозначно, однозначно», думаю: «Что в этом мире может быть однозначно?» И пьесы Вампилова, как я их воспринимаю, «про неоднозначность», например, про то, как симпатичные люди могут казаться гадами, и наоборот.

- Не боялись, что за попытку осовременить «Утиную охоту» вас обругают?

-Я знаю, что критики не избежать. Но отказаться от этой истории не мог. Интересно было — как все сложится. К тому же за Александром Прошкиным пошли замечательные артисты и съемочная группа вместе с оператором Шандором Беркеши.

- Не было ли у вас ощущения, что некоторые фразы пьесы устарели? Например, на каждой странице «алик из аликов», и в фильме это выражение звучит часто, тогда как сегодня этот «афоризм» услышишь нечасто?

-Возможно. Хотя в разных местах люди разговаривают по-разному. Вампилов писал про Барнаул (конечно, про Иркутск - Центр А.В.), а как там сейчас разговаривают люди, не знаю. Можно предположить, что иначе, чем в здесь. «Райские кущи» — не столичная история.


- Согласно одной из версий — Зилов из плеяды «лишних людей» русской литературы, с их скепсисом, рефлексией. Да и Даль, играя его, не забывал о любимом персонаже Печорине, о чем написал и в своей книге. А вы кого играете?

-Я не сторонник того, чтобы всех персонажей подводить под определенные типажи. Помню, «что все мы вышли из гоголевской шинели» и существуют такие понятия, как «достоевщина», «гоголевщина», «булгаковщина». О, вот этот ходит с мрачной рожей — значит, Печорин? А это веселый, легкий — «моцартовский тип». Мне кажется, что это клише. Когда я столкнулся с Зиловым, попытался абстрагироваться от известного представления.
Он, конечно, странный персонаж. Между прочим, зрители, посмотревшие картину, разделились на тех, кто «за» Зилова и «против».

- А ваше отношение к Виктору Зилову? Для вас он герой или не герой?

-Понятие «герой» обречено на проявление некоторых героических качеств, которыми Зилов не обладает. Не был героем он и в советское время. У Зилова, на мой взгляд, нет необходимости в борьбе. Александру Прошкину принадлежит хорошее определение «человекообразный». Поэтому моя роль скорее не про «героизм», а про «человекообразность». В классическом представлении герой должен быть активно действующий, идущий навстречу року… Есть рефлексирующие герои… Зилов относится к тем людям, которые не хотят определяться, за кого им — за правых или за левых, он хочет жить своей жизнью, на охоту хочет.

- Лекарство от депрессии. Охота для Зилова — способ вернуть интерес к жизни, который он утратил, получить удовольствие?

-В нашей жизни есть маршруты, по которым мы ходим, люди, с которыми встречаемся, какой-то род занятий… Все это мы делаем, делаем, делаем… А в какой-то момент понимаем, что уже ничего не чувствуем. Вот вчера звонит мне друг и говорит: «Я лечился от депрессии, потому что понял: ничего не чувствую, совсем ничего». И Зилов поступает также. Только он не к врачу идет, а на охоту. Она для него — возможность выскочить из привычной колеи, обыденности. Мы все знаем, как быть хорошим — женщину пропустить вперед, бабушке место уступить, руку подать... И многие люди живут на автомате, согласно представлениям: «Как можно», «Как должно», живут с ощущением того, что все в порядке. Да, с виду-то все в порядке: кредит взят, машина куплена, водка подешевела, перешел на другой тариф, а в душе — пустота. Что касается удовольствий, то люди получают их от разных вещей: кто-то перемывает другому кости, кто-то от того, что прогуливает занятия, гоняя при этом мяч.

- Ваш учитель Петр Наумович Фоменко во время учебы в Школе-студии МХАТ совершал дерзкие поступки, за которые был отчислен. А вам не грозило отчисление?

-Сам Петр Наумович никого не выгонял. До того, как поступить на курс Фоменко в ГИТИС, я учился в Щуке, и там нам постоянно говорили: «В конце курса семь человек отчислим». Петр Наумович сразу сказал: «Я никого выгонять не буду». И мы понимали, что учимся для себя — по желанию, а не по принуждению. Процесс обучения требует не гонки, а тишины.

- Всех выгоняют, всех наказывают, почему же Петр Наумович не прибегал к крайним мерам?

-Видимо, считал, что если ты прошел большой конкурс, значит, талантливый и хочешь учиться. Он же нас выбирал и был в ответе за свой выбор. К тому же он любил людей, артистов любил, рабочих театра любил…

- Скучаете по постановкам Петра Фоменко, которые сейчас не идут в театре?

-Довольно давно мы играем спектакли: «Одна абсолютно счастливая деревня», «Бесприданница», и я по ним скучаю. Жалею, что не произошла история с «Борисом Годуновым», которую начал ставить Петр Наумович. Сегодня я понимаю, что такую роль, с таким подробным разбором, мне уже вряд ли кто предложит.

- Не любите незаконченности, оборванности?

-Петр Наумович говорил: «Не ставьте точек, Христа ради». Для него хуже точки ничего не было. Поэтому в театре существует манера «фоменковского текста», когда актеры не заканчивают фразу, а направляют ее вперед, и тогда слово летит, «как моль, пока его не захлопают насмерть аплодисментами» (эту фразу приписывают Петру Наумовичу).

- Не было ли у вас мыслей уйти из «Мастерской Петра Фоменко» в другой театр? Или этот вопрос даже не обсуждается?

-Несколько раз думал о том, чтобы уйти из театра. Мне хотелось путешествовать, хотелось новых впечатлений. И в этот момент Петр Наумович предложил мне роль Карандышева в своей постановке «Бесприданница», и я понимал, что если скажу «да», то останусь в театре надолго.
А еще понимал, что в Москве живут тысяча артистов, и если бы каждому из них Петр Наумович предложил играть Карандышева, никто бы не раздумывал. И было бы странно с моей стороны сказать: «Извините, но без меня». И я остался.

- Какое главное качество для артиста?

-Художественный руководитель театра «Мастерская Петра Фоменко» Евгений Каменькович говорит, что «главное качество артиста — умение ждать». Иногда это ожидание похоже на безделье, потому что не имеет внешнего проявления, но иногда именно в этой статике происходит работа. Но все равно ждать ненавижу.

- А в театре перед выходом на сцену что чувствуете?

-За час до спектакля актеры сходятся, и перед началом практически у каждого происходят физиологические изменения. Кто-то начинает жаловаться на недомогания… Есть ощущение того, что вот сейчас что-то начнется, нечто такое, когда твоя энергия сойдется с энергией других людей, и через некую воронку выйдет на сцену, и тогда произойдет обмен с залом. И когда твоя энергия стекается к этой воронке, и ты понимаешь, что надо вылезти из зоны своего комфорта, и начать разговаривать о чем-то важном со зрителем, и желательно не привирая, — это всегда стресс.

- Природа театра или природа кино вам ближе?

-С девяти лет я работал в театре и с 13 лет учился в киношколе, и поэтому мне хорошо знакомо и то, и другое. Для меня не всякий выход на сцену — это театр, как и не всякий съемочный процесс — кино. Когда происходит что-то настоящее, то уже не так важно — как будет называться и что будет за форма.

- В многосерийном фильме «Оттепель» Валерия Тодоровского вы сыграли оператора Хрусталева. Для вас важна была его профессиональная составляющая, что он — оператор? Кстати, есть распространенное мнение, что все операторы — весьма вредные люди.

-Все операторы разные — Ваня Гудков, снимающий фильм «Оттепель», никакой не Хрусталев, скорее его антипод. Этакий лесковский Левша — русский, большой, упертый, с колоссальным спокойствием и чувством юмора. Какая у человека профессия — не влияет на его характер, на то, гад он или не гад, так же как не влияет национальность, и то — пьющий он или непьющий.

- Не будете же вы отрицать, что злоупотребление алкоголем не лучшим образом сказывается на профессионализме?

-Наши кинематографисты пили, пьют и, видимо, пить будут. А кино отечественное было неплохое. Ничего об этом не знаю. Сейчас снимаюсь в фильме Славы Росса «София Палеолог», в котором играю царя Ивана Третьего — дедушку Ивана Грозного.

- Евгений, о вас в последнее время в желтой прессе пишут, что вы ушли из семьи, и вы ничего не опровергаете, почему?

-А зачем на это реагировать? Однажды журналисты позвонили моему отцу и стали спрашивать обо мне. Папа что-то им ответил, а когда вышла статья, расстроился, потому что ничего подобного он не говорил. В статье были небылицы, которые не укладывались в голове. В заметке отец называет маму бабкой, что невозможно. Написали то, что хотели написать, неграмотные, бессовестные люди. Мой отец — человек немолодой и тяжело переживал эту историю. Видимо, люди, которые этим занимаются, больше ни на что не способны? Какая бы полиграфия не была, но после некоторых красочных изданий хочется вымыть руки.

- Кстати, ваш герой Зилов молодым журналистам, которые начинают свой путь с наглого вранья, напоминает о совести.

-У Зилова есть представление о том, что есть «свинство», а что «не свинство», но при этом у самого, как говорится, рыльце в пушку. Но я ни в коей мере не говорю о том, что все журналисты плохие. Журналисты ведь тоже разные бывают. По идее журналист должен быть умничкой, с острым аналитическим умом. К сожалению, сегодня перевес бульварной журналистики, а не аналитической.

- В вашем спектакле «Олимпия» в «Мастерской Петра Фоменко» роль бабушки играет выдающаяся актриса Екатерина Васильева. Как родился этот союз?

-Однажды директор нашего театра сказала автору пьесы Оле Мухиной: «Вот ты написала роль бабушки, а ты подумала — кто может ее сыграть, разве только Екатерина Васильева». И я подумал об Екатерине Сергеевне. Мы встретились с Васильевой, она прочитала пьесу и согласилась. Начали работать, и меньше всего проблем из всех артистов у меня было с Васильевой. Екатерина Васильева из тех редких артистов, которые говорят: «Нет, я это делать не буду», но тут же все делают самым лучшим образом — легко, по-своему. Другие артисты скажут: «Я это делать не буду» — и не сделают. Екатерина Сергеевна при всей своей внешней строгости в душе хулиганка, а в театре это важно.

- Скоро в прокат выходит фильм Анны Меликян «Про любовь» с вашим участием. Что вы поняли «про любовь»?

-Думаю, что в нашей жизни помимо логических вещей есть вещи совершенно необъяснимые — на уровне случайностей, встреч, запахов, снов, и я за то, чтобы были необъяснимые вещи. Необязательно давать ответы на все вопросы и расставлять все точки. Зачем делать красивую формулировку: «Что такое любовь?» В театре бывает, что играешь спектакль три года, пять лет, и ты все знаешь, и в твоей жизни происходит что-то значительное, и ты приходишь в эту историю совсем другим. И мы никогда не знаем — когда это открытие с нами произойдет.
Мы можем играть смерть, а когда потеряем близкого человека, то смерть чувствуем совершенно иначе. Петр Наумович говорил, что восприятие для артиста важнее самовыражения и что органов чувств больше, чем мы предполагаем.

Анжелика Заозерская

Вечерняя Москва