На сайте газеты «Московский комсомолец» появился материал, посвящённый премьерному спектаклю «Утиная охота» Московского драматического театра им. М. Н. Ермоловой в постановке Евгения Марчелли. Марина Райкина даёт обзор спектакля, говорит о Зилове в блестящем исполнении Ивана Янковского и задаёт вопросы режиссёру.

В Ермоловском театре у Олега Меньшикова — ажиотаж: премьера «Утиной охоты» Вампилова не имеет серьезной рекламы, а билеты спрашивают уже от Телеграфа. Лишнее доказательство того, что сарафанное радио работает круче и эффективнее рекламных вливаний. При одном жестком условии: когда спектакль — в десятку. «Утиная охота» — тот самый случай: без единого выстрела — и прямо в сердце. Навылет.

С бархатного занавеса медленно уходит Мария Ермолова, то есть проекция ее знаменитого изображения. В качестве увертюры — песня «Васильки», как в каком-нибудь провинциальном клубе. «Ах, васильки, васильки, сколько вас выросло в поле…» — и пока они душевно так поют про соблазненную неведомую Оленьку, из глубины сцены по очереди появятся три молодые особы — в платьях, на каблуках. Как три сестры. По одной походке и манере смотреться в высокое зеркало (попудрилась, губы обвела, взбила прическу) чувствуется, что дамы — с разными характерами. «Сестер» роднит лишь одна ярко-красная деталь в костюме каждой. Мужчина, который выйдет им вслед, тоже глянется в мутное зеркало, что-то небрежно поправит на лице и обернется к залу безвольным окровавленным ртом. Вампир, что ли, кровушки напившийся?..

А тот, с окровавленным ртом, уже какому-то Диме говорит в трубку про погоду и дождичек, что точно помешает их долгожданной охоте. А тут на пороге — мальчик (Алиса Степанова) с похоронным венком из неживых цветов: какие-то дяденьки на улице попросили передать. До чего хорошо шутили люди в далекие советские времена, где навеки прописаны герои Александра Вампилова — инженер из БТИ Зилов, его дружки Саяпин, Кузаков, начальник Кушак, с женами, подружками, любовницами…

Рекордсмен в женском вопросе, конечно, Зилов — человек странный, привлекательный своей непонятной харизматической странностью. И все они вроде как нормальные парни, дурковатые шутники, как из жизни — советской или российской (время, как и профессия героев, не имеет значения) — с банальным набором жизненных приключений: выпил, влюбился, изменил жене и другу в один момент (пока не началась охота на уток), запутался вконец…

… Надо сказать, что «Утиная охота» в Ермоловском резко помолодела: на сцене — тридцатилетние, и молодая энергия вносит в трактовку Марчелли иную энергию. Еще до спектакля он скажет:

— Для меня в этой истории возраст героев — отправная точка. Если у Вампилова Зилову около 30 (а это значит, может быть и 27, 28, 29), то на все смотришь другими глазами. Это не история пожившего, разочаровавшегося в жизни мужчины 40 лет (кризис среднего возраста), когда наступает некий период переосмысления: зачем живу, с кем живу и т.д. А когда первая молодость проходит (дурная, нерациональная), ты понимаешь, что уже мужчина и должен отвечать за свои поступки. Заканчивается безответственный период, возникает сложный вопрос: если рядом с тобой женщина, она действительно является твоей или это просто цепь любовных романтических приключений? Просто действительность как данность, а человек находится внутри нее. И если это первый кризис — а не среднего возраста, тяжелый, который мне просто неинтересен, — то получается не такая уж минорная история.

А сцена жжет не по-детски: все здесь какое-то торопливое, нервное — приколы вроде венка живому другу, новоселье, сборы на утиную охоту, ревность, амбиции, бесконечные выяснения отношений и секс. Цепь неярких, социально и политически не окрашенных событий в бездумной гонке: куда, зачем, с кем и почему именно сейчас? Обстоятельства, созданные Зиловым, толкают его на не самые красивые поступки, и он их совершает.

Чтобы передать тонкость этой мощной пьесы, рассчитанной вообще-то на небольшую сцену, Марчелли рубит пространство жестким экраном на две неравные части, оставив героям, по сути, узкий просцениум. На этой территории, где особенно не развернешься, дешевая кафешка в один момент становится новой однушкой семейства Зиловых, его же рабочим местом и снова кафешкой. Другая, немалая часть сцены отдана постановочной части, работающая как первоклассная группа захвата декорации и реквизита, и барабанщику с установкой. Его игра — единственный источник звука в спектакле после задушевных «Васильков». Звук не ласкающий слух, а жесткий, бьющий по нервам ритм: не расслабляйся, парень! А ради чего расслабляться или напрягаться? Какого черта жить ему — герой Янковского-младшего и сам толком не знает. Не знал он этого в условиях советского режима с его жестким госрегулированием частной жизни. Не знает и теперь — в условиях дикого капитализма с его нечеловеческими ценностями.

Иван имеет совсем не героическую внешность: невысокий, худощав, нервное лицо с тонкими чертами. В голосе слышны интонации его великого деда и талантливого отца. Но после исполнения роли Зилова следует признать, что, во-первых, природа на нем не отдохнула, а даже напротив — отпустила сверх меры: Янковский предельно органичен, обаятелен, магнетичен. И во-вторых, в нашем театре наконец появился герой нового поколения, который задает высокую планку в профессии. Не дутая и распиаренная фигура с обложки модного журнала, а истинный талант.

Его Зилов — два в одном: плохой/хороший/да даже дрянь человек. Этот сложнейший монтаж выполнен тонко и без видимых усилий. Он не кричит на сцене, потому что без форсирования голосом умеет передать боль (потрясающий монолог с невидимой женой!), он чуток к партнерам. И тут надо сказать, что ансамбль в «Утиной…» сложился замечательный: Кристина Асмус (жена Галина), Анна Воркуева (Вера), Екатерина Любимова (Валерия), Дарья Мельникова (Ирина), Сергей Кемпо (официант), Ярослав Рось, Алексей Каничев (Саяпин)…

Полный материал доступен по ссылке: 

www.mk.ru/culture/2017/10/09/vnuk-olega-yankovskogo-blestyashhe-sygral-zilova-v-utinoy-okhote.html