В «Утиной охоте» у героя отнимают ружье и вручают надежду...

Тюменцы замахнулись. Тюменцы сделали.

Реальность в постановке режиссера из Екатеринбурга Олега Гетце, хорошо знакомого тюменским зрителям по нескольким спектаклям, в том числе «Носферату», «Зойкина квартира» и «Он пропал.net», понятие условное. То ли реальность, то ли нет. При этом зыбкость, болотистость почвы спектакля переносится и на поле интерпретаций. Это и строгие советские жанровые картины, навеянные простой, чистой геометрией условного ресторана «Незабудка» и спартанской обстановкой новой квартиры героев. Это и классические пейзажи с камышами на берегу озера. Это и странные для такого материала христианские аллюзии, с ангелами, говорящими с людьми, с действительно, как усмотрела одна внимательная зрительница, жутким гольбейновским мертвым Христом в гробу, точно повторенным героем, лежащим в четкой рамке, заданной сценической мебелью. Это и почти гойевские фантасмагории, дающими дорогу танцующим утками, идущими гуськом, нависающим над и без того раздавленным, смятым Зиловым. Потому ли по лицу артиста, как рябь по воде, то и дело проходит судорога? То ли похмелье, то ли общая непереносимость жизни, идиосинкразия на самые обычные вещи вроде работы, дружбы, любви и привязанности.

В какие-то моменты, несмотря на то, что на сдаче спектакля публика собралась неслучайная, подготовленная и сюжет наверняка знала примерно наизусть, во время спектакля в зале повисала такая плотная, напряженная, наэлектризованная тишина, что она почти чувствовалась физически.

Артисты театра, каждый, держали внимание железной хваткой.Тайком от жены жующий, рыхлый, показно веселый и вместе с тем равнодушный увалень Саяпин в исполнении Дениса Рекало.

Его бойкая, раздражающе активная жена Валерия, которой жизни дала Екатерина Зорина.Трогательный, однако самоуверенный, словно негнущийся оловянный солдатик Кузаков — Кирилл Лепихин. Надломленная, злая, отчаявшаяся и беспомощная Вера — Юлия Шек.

Обидчивый, бесхитростный, постоянно находящийся будто не в своей тарелке начальник Кушак — Алексей Шлямин. Искренняя и жестокая в своей искренности, уставшая от чуждого ей вязкого вранья, которое ее окружает, Галина — Екатерина Захарова. Простая, жадная до чувства, постоянно от нее ускользающего, и ослепленная этим Ирина — Наталья Караганова. Когда все они собираются за столом и наблюдают за выходками теряющего связь с реальностью Зилова, особенно хорошо видна их работа, многокрасочность, актерская мощь.

А многокрасочность — поскольку, например, то и дело общая мрачность уступала место по-настоящему смешным и острым моментам. От уточек, кошачьего портрета Кузякина, пустившегося во все тяжкие Кушака в легкомысленных цветастых клешах до настоящей головомойки, которую устроила безответному Саяпину его благоверная, мужских разговоров про завоевание женщин и тому подобного. Кстати, отдельное спасибо от пишущих за диалог подчиненного с начальником на работе: «Вы статью думаете сдавать?!» — «Думаем…» В это «думаете» Денис Рекало, как показалось, вложил нужную степень безалаберности, смирения и безысходности.

Образ главного героя в этом густонаселенном «болоте» оказывается мощнее, отчаяннее, наивнее, самоувереннее, равнодушнее, искреннее и ослепленнее всех.

Плохо справляясь с перегрузками, герой то и дело как бы выпадает из жизни. Происходящее словно замирает, и Зилов один с удивлением осматривается. В какой-то момент он, переодевшись в формальный, «похоронный» костюм, явственно ложится умирать, в тот момент подсвеченный зеленоватым светом. И некто, вроде души, за этим наблюдает. Но нет, обидная, изматывающая жизнь в лице других героев то и дело врывается и тормошит или отбирает ружье.

Сцены смертельного отчаяния отыграны Денисом Юдиным устрашающе реалистично. В такие моменты, знаете, пропадает ощущение, что ты в театре, вместо этого словно видишь что-то, не предназначенное для чужих глаз. Неловкость, желание вмешаться и растерянность перед силой отчаяния, с которым непонятно что делать.

И неужели Зилов действительно человек без сердца? Как человек без сердца может так тоскливо всхлипывать, не пережимая эту тонкую деталь, борясь с жизнью и за жизнь? И это в пьесе читатель остается без ответа, финального выстрела так и не прозвучало, но нет уверенности, что он не прозвучит, а в подаренной нам интерпретации, выдыхайте, щедрый и милосердный режиссер дает вполне определенную надежду.

Получился спектакль, который, развлекая, отвлекая, нагружая и разгружая, дает смыслы, при этом не ограничивает в интерпретации. Написанная в 1967 году потрясающая по своей простоте и силе пьеса о человеке, ищущем себя, свое место, не находящем его, при этом ломающем судьбы другим, которые, поддаваясь его странному горькому обаянию, словно заболевают этой зиловщиной, не выглядит анахронизмом. Кажется, мало что изменилось за прошедшие полвека с лишним. Тюменцы замахнулись. Тюменцы это сделали.

Спектакль длится около трех часов. Непростая работа и для тех, кто на сцене, и для тех, кто, сидя в зале, переживает за тех, кто на сцене. Перед сдачей поприветствовавший первых зрителей художественный руководитель театра Леонид Окунев дал, наверное, самую короткую характеристику проделанной работе — поднес щепоть к губам: ммм, конфетка! После сегодняшнего второго премьерного дня эту театральную конфету со многими вкусами вы можете увидеть 19 и 20 марта. В спектакле заняты два состава артистов. Еще одного Зилова играет Виталий Криницин.

Полный текст статьи доступен по ссылке.